Хрупкий кожаный мешок. Гэвин не единожды слышал эту фразу от Ричарда в свой адрес. В глазах Коннора тоже частенько что-то такое читалось, хотя им и не озвучивалось. Андроидов явно подбешивал тот факт, что людям нужно спать, есть, просто как-то расслабляться, ведь это мешает работе. С одной стороны, они правы, ведь они делают важное дело и иногда промедление даже в одну минуту может стоить кому-то жизни, но иногда... черт подери, они всего лишь люди! Это их природа, их такими создали, они это не выбирали. Их организмы изнашиваются. Слух, зрение, координация - все портится, а потом наступает смерть. Потому что у живого существа есть конец, ресурс жизни не безграничен. И если люди не будут отдыхать, они израсходуют его очень быстро. Как-то раз Рид выдал подобное возмущение в ответ на раздраженное замечание об его усталости, и эти слова в итоге обернули против него, насильно выпихнув из участка в отгул, выспаться. В прочем, меньше себе напоминать собственную затертую куртку он не стал. Скоро расползется по швам, но все пытается сохранить товарный вид, казаться крутым и сильным. Потому что иначе — отставка, куча свободного времени, которое нечем будет занять и мысли. Собственные мрачные, липкие, неприятные мысли. О том, что устало не только тело, но и душа тоже. Казаться тем, чем хотелось бы быть, но чем на самом деле не является. Рваться к лучшему, но топтаться на месте. Радоваться каким-то победам, но вдруг понимать, что в масштабе капельку побольше эта самая победа ничего не значит. И если устаревшую вещь можно снять и выбросить на свалку, то мысли из головы просто так не выкинешь. Они со скоростью света обволокут не занятую расследованием голову, не оставив и клочка просвета. Не оставив выхода. Нет, один оставят, конечно, но он никому не понравится. Самому детективу в первую очередь. И потому он только больше нагружает себя работой, чтобы не быть плененным вот этим омутом самокопания. Ведь в участке по-прежнему каждый день случается локальный Апокалипсис - дел много, рабочих рук не хватает, андроиды все так же бесят. Но ночь и сон никто не отменял, увы.
Ввалившись в квартиру, Рид буквально с порога заметил, что что-то изменилось. Тревога внутри подняла голову, вздохнула и рухнула обратно. Изменением оказался Ричард, и это чудо технического прогресса просто навел порядок в доме, что Рид запустил за время отсутствия своего любимого андроида. Это хорошая новость. Очень хорошая. Это значит, что сегодня Рид поужинает не полуфабрикатами, а нормальной стряпней. Уснет не на видавшем виды диване, завернувшись в плед и забыв выключить телевизор, а в своей кровати. Теплой и в кои-то веки смятой объятиями, а то чем и покрепче. Прекрасное лекарство от депрессии и выгорания.
Размечтался. Нет, в целом, пункт о хорошем ужине уже был выполнен, а второй еще никто не отменял, но вот появление третьего Рида не особо радовало. Откровенные разговоры - это то, в чем Гэвин откровенно плох. Вызов на ковер всегда означал, что есть проблема, которую просто так не решишь каким-то молчаливым поступком, не проигнорируешь, которая не рассосется сама со временем. Не то чтобы Гэвин часто пускал что-то на самотек, но многое он просто считал недостойным внимания и своих сил на исправление. Может быть, именно поэтому он все еще медленно тушится в этом болоте из недовольства собой, плохих отношений с людьми и бог знает чего еще, но он никогда себе в этом не признается. Не остановится, не посмотрит на себя со стороны и не согласится с тем, что не вывозит. Что ему нужна помощь. Скорее даже не помощь, а просто моральная поддержка. Потому что он терпеть не может чувствовать себя слабым, беспомощным, бесполезным. Терпеть не может что-то не понимать. Ему проще ощетиниться, надуться, превратиться в кактус и колоть всех иголками, чтоб никто не увидел, что ему тяжело, и не воспользовался этим. Одного раза хватило. Нет, даже двух. Как ему хватило духу простить Ричарда после того побега - одному богу известно. Где-то в области сердца все еще болезненно саднило, но в целом не мешало. Все ошибаются. Да, точно, вот оно.
- Запрос не верен. Правильнее было бы спросить почему. А подумав, может, ты и сам бы понял. - Вспоминать ту вспышку гнева не хотелось. Объяснять что-то - тем более. Умный парень, сам додумается. А он умный, несмотря на все свои программные сбои необратимого характера.

Хрупкий кожаный мешок. Гэвин не единожды слышал эту фразу от Ричарда в свой адрес. В глазах Коннора тоже частенько что-то такое читалось, хотя им и не озвучивалось. Андроидов явно подбешивал тот факт, что людям нужно спать, есть, просто как-то расслабляться, ведь это мешает работе. С одной стороны, они правы, ведь они делают важное дело и иногда промедление даже в одну минуту может стоить кому-то жизни, но иногда... черт подери, они всего лишь люди! Это их природа, их такими создали, они это не выбирали. Их организмы изнашиваются. Слух, зрение, координация - все портится, а потом наступает смерть. Потому что у живого существа есть конец, ресурс жизни не безграничен. И если люди не будут отдыхать, они израсходуют его очень быстро. Как-то раз Рид выдал подобное возмущение в ответ на раздраженное замечание об его усталости, и эти слова в итоге обернули против него, насильно выпихнув из участка в отгул, выспаться. В прочем, меньше себе напоминать собственную затертую куртку он не стал. Скоро расползется по швам, но все пытается сохранить товарный вид, казаться крутым и сильным. Потому что иначе — отставка, куча свободного времени, которое нечем будет занять и мысли. Собственные мрачные, липкие, неприятные мысли. О том, что устало не только тело, но и душа тоже. Казаться тем, чем хотелось бы быть, но чем на самом деле не является. Рваться к лучшему, но топтаться на месте. Радоваться каким-то победам, но вдруг понимать, что в масштабе капельку побольше эта самая победа ничего не значит. И если устаревшую вещь можно снять и выбросить на свалку, то мысли из головы просто так не выкинешь. Они со скоростью света обволокут не занятую расследованием голову, не оставив и клочка просвета. Не оставив выхода. Нет, один оставят, конечно, но он никому не понравится. Самому детективу в первую очередь. И потому он только больше нагружает себя работой, чтобы не быть плененным вот этим омутом самокопания. Ведь в участке по-прежнему каждый день случается локальный Апокалипсис - дел много, рабочих рук не хватает, андроиды все так же бесят. Но ночь и сон никто не отменял, увы.
Ввалившись в квартиру, Рид буквально с порога заметил, что что-то изменилось. Тревога внутри подняла голову, вздохнула и рухнула обратно. Изменением оказался Ричард, и это чудо технического прогресса просто навел порядок в доме, что Рид запустил за время отсутствия своего любимого андроида. Это хорошая новость. Очень хорошая. Это значит, что сегодня Рид поужинает не полуфабрикатами, а нормальной стряпней. Уснет не на видавшем виды диване, завернувшись в плед и забыв выключить телевизор, а в своей кровати. Теплой и в кои-то веки смятой объятиями, а то чем и покрепче. Прекрасное лекарство от депрессии и выгорания.
Размечтался. Нет, в целом, пункт о хорошем ужине уже был выполнен, а второй еще никто не отменял, но вот появление третьего Рида не особо радовало. Откровенные разговоры - это то, в чем Гэвин откровенно плох. Вызов на ковер всегда означал, что есть проблема, которую просто так не решишь каким-то молчаливым поступком, не проигнорируешь, которая не рассосется сама со временем. Не то чтобы Гэвин часто пускал что-то на самотек, но многое он просто считал недостойным внимания и своих сил на исправление. Может быть, именно поэтому он все еще медленно тушится в этом болоте из недовольства собой, плохих отношений с людьми и бог знает чего еще, но он никогда себе в этом не признается. Не остановится, не посмотрит на себя со стороны и не согласится с тем, что не вывозит. Что ему нужна помощь. Скорее даже не помощь, а просто моральная поддержка. Потому что он терпеть не может чувствовать себя слабым, беспомощным, бесполезным. Терпеть не может что-то не понимать. Ему проще ощетиниться, надуться, превратиться в кактус и колоть всех иголками, чтоб никто не увидел, что ему тяжело, и не воспользовался этим. Одного раза хватило. Нет, даже двух. Как ему хватило духу простить Ричарда после того побега - одному богу известно. Где-то в области сердца все еще болезненно саднило, но в целом не мешало. Все ошибаются. Да, точно, вот оно.
- Запрос не верен. Правильнее было бы спросить почему. А подумав, может, ты и сам бы понял. - Вспоминать ту вспышку гнева не хотелось. Объяснять что-то - тем более. Умный парень, сам додумается. А он умный, несмотря на все свои программные сбои необратимого характера.

[indent] Кто-то скажет, что счастье это куча денег. Для кого-то за счастье поесть или поспать там, где тепло и сухо. А для меня счастьем было осознание того, что я хоть и тусовался неизвестно где сутками, а то и неделями, то теперь у меня было, куда прийти. Мой дом, мой угол, в котором я был уверен. Дом Гэвина Рида. Вообще странно, что детектив не послал меня далеко и надолго с моими закидонами, но.. Я любил его, безумно, и, пожалуй, был благодарен девиации за это чувство. Когда я приезжал домой после очередного загула, меня встречал бубнящий детектив, отправлял мыться, а потом жадно слушал, как я взахлеб рассказывал о своих приключениях. Да и в такие дни наверняка департамент отдыхал и спокойно дышал, ведь я не попадался за решетку, и капитан Фаулер, наверное, уже и отвык от меня. А я от него, надо будет зайти поздороваться как-нибудь. А еще Коннора повидать. Соскучился.
[indent] Сегодня я приехал в город после очередных тусовок в Европе, привез Гэву очередной сувенир, и не застал мужчину дома. Пожал плечами, разгрузился на пол в прихожей и решил немного прибраться в холостяцкой хате. Видимо, у Рида настали непростые времена – на полу разбросаны вещи, в кухне в раковине болтались тарелки. Обычно Гэвин следил за порядком, но видимо сейчас на работе творился полный бардак, раз его не было до сих пор, и в доме был такой беспорядок. Но я ведь андроид, мне не может быть лень. Я сунул вещи Рида в машинку, перемыл посуду, и решил сполоснуть полы на швабре, чтобы дышалось получше. Вместе с этим немного поиграл с кошкой Гэвина, которая оказалась очень голодной и счастливой что в доме появился хоть какой-то двуногий. Разумеется, я ее покормил, и пока она была занята, быстро прошелся тряпкой под диваном в гостиной. Вытаскивая на свет божий нечто серебристое и до боли знакомое.
[indent] Взял в руку то, что осталось от яблока, которое… я сам дарил Риду на день рождения месяц назад. Там еще были карточки его любимой коллекции, и я невольно улыбнулся, вспоминая тот восторг в глазах мужчины, его неверие, его.. поцелуй, что обжег мои губы воспоминанием. Но я точно помню, что Гэвс сказал, что яблоко сломалось, однако повреждения на корпусе говорили о том, что оно сломалось при воздействии большой силы. Запустив сканирование, я воссоздал картину того, как пострадало яблоко, и увидел, как Рид в ярости бросает его в стену. Листочек отлетает от основного корпуса, на яблоке появляется вмятина, которая сейчас неприятно шелушилась под синтетическими пальцами. Выходит, Рид солгал. Но зачем? Ведь это случилось ровно после того, как я сбежал, поняв, что мои чувства к этому человеку более глубокие и интимные, чем мне ожидалось. Я влюбился в Рида, потому решил избавить и его и себя от этого тягостного бремени. Но.. Странно все это. Я оставил яблоко на столике рядом с кучей журналов, и закончил уборку как раз к одиннадцати часам, когда в доме заскребся ключ в замочной скважине. Внезапно я почувствовал некоторое... волнение. как перед первой встречей в приватной обстановке.
[indent] - Гэвин, привет! – я заулыбался и тут же стиснул Рида в объятиях, смотря на изможденного, осунувшегося детектива. На лбу было написано, что Рид устал, голоден и измучен работой, но то, что домой приехал, уже радовало. Отправив его в душ, я наскоро приготовил ему калорийный омлет с сыром и шпинатом, и стакан кислородного коктейля – кофе на ночь я не одобрял. А когда детектив поел, я решился задать вопрос, который словно сидел на подкорке. Словно маячил на видеосенсоре сродни назойливой системной ошибке. – Гэвин, а помнишь, мы с тобой говорили про то яблоко, что я подарил тебе? Ты сказал, что оно сломалось.. Но ты сломал его сам. Зачем? – склонил голову на бок.

Мутный, задумчивый взгляд устремлен сквозь стекло иллюминатора на полуразрушенную планету. Он должен считать это место домом, вот только почему-то не получается. Все там кажется ему враждебным, с самого детства. Угораздило родиться в эпоху перемен. Родиться? Можно ли использовать это слово по отношению к тому, кому тело вырастили с помощью инопланетной технологии, а потом перенесли туда зародившееся в голове телепата второе сознание? Удачный эксперимент в условиях необходимости, не более. Тем не менее, в дальнейшем он был самым обычным ребенком. Вот только что считать нормальным, если ты живешь в окруженном защитным куполом доме, потому что те самые обычные люди, на которых вроде бы надо равняться, пытаются тебя убить? А все остальные вокруг - совсем не обычные, но вроде бы это и есть норма. Как все сложно, давайте проще.
Проще. Ему проще общаться телепатически, чем разговаривать. Раз способность появилась, надо ее использовать. К тому же, смешно наблюдать, как люди испуганно расширяют глаза и начинают оборачиваться, когда в их голове начинает звучать чей-то еще, чужой голос. Нельзя насмехаться над людьми, говорит отец. Иногда чуточку можно, говорит другой. Эти вечные их споры, которые всегда заканчивались тем, что ему вручали мороженое и отправляли подальше от кабинета - лучшее, что он помнит из детства. Все остальное время занимала усиленная учеба, но не только скучнейшим книжным наукам, но и контролю над способностями, и рукопашному бою. После десяти рукопашный бой сменился фехтованию на ножах, которые он благодаря новым проявившимся способностям он мог материализовать из любого кусочка металла. Это устаревшее оружие, говорили многие, оно тебе не поможет против Стражей. А мне плевать, я так хочу, отвечал он, упрямо метая клинки в мишень. И так во всем, и так ко всему. Я могу, я хочу, я должен. Высокие ожидания других вызывают высокие ожидания от себя, а самого себя подвести никак нельзя. Военная дисциплина и беспрекословное подчинение. Надо, значит, надо, будет сделано, а если не будет - добьемся. Головой в стену, тысячу раз, в кровь разобьемся, но получим результат. Даже если последняя надежда уже покинет. Откуда только силы берутся, не понятно. А получается задуманное обычно тогда, когда все остальные опустили уже руки и тихо ненавидят его за попытки продолжать, получается лучше первоначальной задумки, отчего ненавидеть начинают еще сильнее. Ненавидеть и называть Натиском. И беситься от того, что прозвище ему нравится, но к такому отношению он равнодушен. Да и вообще к любому. Идет война. Он - сын лидеров. Ему не до соплей.
Тем более - на Астероиде. Казалось, что там безопасно, но новую жизнь строить не так легко, как думается. Попытаться надо, и они пробуют. Одиннадцатилетний мальчуган лезет во все и во вся, участь заново, восторженно, будто попав в мир Звездных Войн, где вокруг великие воины и продвинутые технологии. Но этот восторг заканчивается в тот день, когда отец на его глазах становится горсткой пепла, а спустя пару минут выясняется, что не он один, а добрая часть мутантов также. Командование переходит в другие руки и вот теперь настало время, что называется, нюхнуть пороху. Разведав обстановку на Земле после нашествия Таноса и его легиона, Эрик Леншерр решает, что это самый удобный момент для того, чтобы уничтожить Стражей окончательно. Им всем надо как-то жить дальше и в этом и отец, и сын находят отдушину, выплескивая в бою кипящие внутри эмоции от потери дорогого человека. Вот только к тому моменту, как планета полностью очищена от Стражей, проект закрыт, а между мутантами и правительством заключен наконец мир, Макс не готов покинуть Астероид. Приняв командование, он остается комендантом военной базы, которая теперь там находится, и разве что изредка посещает вернувшегося в Школу профессора Ксавье, чтобы ассистировать ему в старом-новом эксперименте.